From Lena with love...........
Ему нет места на земле,
В раю не быть, в ад слишком рано.
Давно забыл уж о себе
И с виду кажется он странным.
Уже наполовину мёртв.
Изранен телом и душою.
Уже наполовину чёрств.
Уже над пропастью большою.
Его враги давно уж ждут,
Что высота его погубит.
Он позабыл давно уют,
Но не забыл ещё, как любят.
В его груди торчит кинжал,
И рана кровью истекает.
Но долго всех он поражал.
Силы пока не покидают.
Дали ему заледенеть,
Дали озлобиться безмерно.
Хотели видеть его смерть,
Упадок и тоску, наверно.
Да, он валялся на земле,
Песок и камни загребая.
Один был брошеный во мгле,
И меры этому не зная.
Кругом предательство и ложь.
Кругом сомненье, недоверье.
Ты, может быть, и не поймёшь.
Надежда нынче лишь поверье.
Надеешься лишь на себя.
Живёшь затем лишь, чтобы выжить.
Он жить не хочет не любя.
Ему не по сердцу, не ближе.
Он зол и дерзок, словно волк,
А ведь когда-то таким не был.
Он не возьмёт этого в толк.
А на краю... он смотрит в небо.
Пойдёт огнём он и мечом
Всё жечь и вырубать под корень.
Не пожалеет ни о чём,
А после станет он спокоен.
И зверя в нём остановить,
Наверно, уж никто не сможет.
Он за обиды будет мстить.
Кинжал не в руку - в сердце вложен.
Его возможно растопить,
Но это сложно. Может, страшно.
Кто побоится - не любить.
А кто рискнёт - всё не напрасно.
Ведь он когда-то был другой.
Был добр, заботлив и спокоен.
Ну а сейчас он стал какой?
Наполовину мёртвый воин.
И он не хочет говорить.
Запер в себе мысли и чувства.
А под замком им трудно жить.
Им одиноко, им там пусто.
В заледеневшем кулаке
Хранит он ключ от этой двери.
Но уж не выпустить руке,
Боясь ещё одной потери.
Среди толпы он ищет ту,
Что дверь души его откроет.
Лишь женщину, а не мечту,
Но ту, что чувств своих не скроет.
Способную его обнять,
Совсем не требуя постели.
Способную его понять,
Пока их дни не пролетели.
С задором и огнём в глазах,
Страстей пожаром и покоем,
Вулканом бурную в сердцах,
Красивую своей дошою.
Не хочет он уже "святош".
Они коварны и жестоки.
Их грим до копии похож,
А от любви они далёки.
В единстве нежность пусть и брань,
Мораль и вольность будут рядом.
Она увидит всё же грань,
Она не обернётся адом.
Пускай она за жизнь свою
Успеет тоже льдом покрыться.
Не важно. Стоя на краю,
Он видит, как она искрится.
Он повернётся и пойдёт,
Протянет ей навстречу руку.
Может, она его убьёт,
Может, на веки станет другом.
Кто не подаст ему руки,
Тот дверь души не приоткроет.
Он пишет глупости - стихи.
Он говорит... А нужно? Стоит?
Возможно, будет и ответ.
Она без слов протянет руку.
Ещё не умерший поэт
Откроет дверь души без стука...
В раю не быть, в ад слишком рано.
Давно забыл уж о себе
И с виду кажется он странным.
Уже наполовину мёртв.
Изранен телом и душою.
Уже наполовину чёрств.
Уже над пропастью большою.
Его враги давно уж ждут,
Что высота его погубит.
Он позабыл давно уют,
Но не забыл ещё, как любят.
В его груди торчит кинжал,
И рана кровью истекает.
Но долго всех он поражал.
Силы пока не покидают.
Дали ему заледенеть,
Дали озлобиться безмерно.
Хотели видеть его смерть,
Упадок и тоску, наверно.
Да, он валялся на земле,
Песок и камни загребая.
Один был брошеный во мгле,
И меры этому не зная.
Кругом предательство и ложь.
Кругом сомненье, недоверье.
Ты, может быть, и не поймёшь.
Надежда нынче лишь поверье.
Надеешься лишь на себя.
Живёшь затем лишь, чтобы выжить.
Он жить не хочет не любя.
Ему не по сердцу, не ближе.
Он зол и дерзок, словно волк,
А ведь когда-то таким не был.
Он не возьмёт этого в толк.
А на краю... он смотрит в небо.
Пойдёт огнём он и мечом
Всё жечь и вырубать под корень.
Не пожалеет ни о чём,
А после станет он спокоен.
И зверя в нём остановить,
Наверно, уж никто не сможет.
Он за обиды будет мстить.
Кинжал не в руку - в сердце вложен.
Его возможно растопить,
Но это сложно. Может, страшно.
Кто побоится - не любить.
А кто рискнёт - всё не напрасно.
Ведь он когда-то был другой.
Был добр, заботлив и спокоен.
Ну а сейчас он стал какой?
Наполовину мёртвый воин.
И он не хочет говорить.
Запер в себе мысли и чувства.
А под замком им трудно жить.
Им одиноко, им там пусто.
В заледеневшем кулаке
Хранит он ключ от этой двери.
Но уж не выпустить руке,
Боясь ещё одной потери.
Среди толпы он ищет ту,
Что дверь души его откроет.
Лишь женщину, а не мечту,
Но ту, что чувств своих не скроет.
Способную его обнять,
Совсем не требуя постели.
Способную его понять,
Пока их дни не пролетели.
С задором и огнём в глазах,
Страстей пожаром и покоем,
Вулканом бурную в сердцах,
Красивую своей дошою.
Не хочет он уже "святош".
Они коварны и жестоки.
Их грим до копии похож,
А от любви они далёки.
В единстве нежность пусть и брань,
Мораль и вольность будут рядом.
Она увидит всё же грань,
Она не обернётся адом.
Пускай она за жизнь свою
Успеет тоже льдом покрыться.
Не важно. Стоя на краю,
Он видит, как она искрится.
Он повернётся и пойдёт,
Протянет ей навстречу руку.
Может, она его убьёт,
Может, на веки станет другом.
Кто не подаст ему руки,
Тот дверь души не приоткроет.
Он пишет глупости - стихи.
Он говорит... А нужно? Стоит?
Возможно, будет и ответ.
Она без слов протянет руку.
Ещё не умерший поэт
Откроет дверь души без стука...